Дебра Дайер - Избранник из мечты [Невеста сердится]
Итак, оружие попало на корабли Мейтленда в бочках из-под сахара. Кто мог лучше всего контролировать контрабанду, если не сам владелец компании? Хью Мейтленд осуществлял все операции и вовсе не пытался скрывать, что он сторонник окончания войны.
Саймон вздохнул — в манерах Мейтленда не было ничего такого, что могло бы выдать в нем предателя. Однако в то же время Саймон отдавал себе отчет в том, что самому ему очень хочется, чтобы этот человек оказался невиновным. Он положил руку на одну из бочек. Что могло быть спрятано внутри? Хорошо бы посмотреть…
Заскрипело дерево. Под рукой Саймон ощутил странные вибрирующие толчки и вовремя поднял глаза, чтобы заметить падающую на него бочку. Она летела сверху прямо ему на голову. Спасла его только натренированная реакция. Он метнулся в сторону и бросился на пол в тот самый миг, когда бочка ударилась в то самое место, где только что стоял Саймон. От тяжести затряслись половицы. В дубовых креплениях образовалась щель, крышка бочки неожиданно отскочила и врезалась в бедро Саймона. Он застонал от неожиданной сильной боли. Сахар посыпался во все стороны, словно снежная лавина. Саймон вскочил на ноги, выбираясь из сахара, как пловец из воды, стряхивая сахар с волос и готовясь увернуться, если на него полетит еще один бочонок.
Он сделал несколько шагов назад и посмотрел вверх. И тут же послышались удаляющиеся шаги. Какой-то человек завернул за угол с ближней стороны от прохода.
Сквозь пелену поднятой сахарной пыли Саймон рассмотрел спешащего к нему Хью Мейтленда. Владелец компании поскользнулся на рассыпанном сахаре и врезался в стену из бочек.
— Что за чертовщина здесь происходит? Саймон смахнул белую пудру с лица.
— На меня упала бочка.
— Упала? — Хью поднял глаза на стену из бочек, затем посмотрел на Саймона. — Вы же могли погибнуть!
Саймон потер болевшее бедро.
— Похоже, так.
Мейтленд носком ботинка разгреб сахар на полу, чтобы подойти к зятю.
— Вы в порядке?
— Да. — Саймон снова посмотрел вверх, осматривая верхний ряд бочек. Все они лежали на боку, днищем к проходу. Поэтому упасть вниз они могли только если бы кто-то перевернул одну из них и подтолкнул. — Лежат вроде бы хорошо и закреплены надежно.
— Да. — Мейтленд недоуменно смотрел на верхние ряды. — По крайней мере, так было в прошлом. Я поговорю с десятником. Видно, какой-то рабочий положил бочонок неверно, боком к проходу. Это единственное объяснение.
Но Саймона эта версия не убедила. Он прошел до конца прохода. Там имелась лестница, легко доступная для рабочего или для наемного убийцы.
— Что вы делаете? — окликнул Мейтленд, когда Саймон начал подниматься по лестнице. Саймон не ответил, продолжая взбираться вверх. Тот, кто подтолкнул бочонок, должен был находиться там. Но наверху не оказалось никого. И ничего, кроме пузатых бочек. Человек, который покушался на него, или исчез, или же…
— Вы что-нибудь увидели? — спросил Хью.
— Ничего. — Саймон посмотрел вниз на светловолосого мужчину, стоявшего у подножья лестницы. Неизвестный злоумышленник или успел убежать, или… это сам Мейтленд. Однако это было бессмыслицей. Можно же предположить, что несколько человек желают смерти Саймона Джеймса. Однако остается только гадать, кто хотел уничтожить Шеридана Блейка. Вряд ли мисс Мейтленд способна на убийство.
— Ладно. Может быть, действительно кто-то из рабочих неправильно поставил бочонок и, увидев, что случилось, постарался скрыться неузнанным.
Такое объяснение казалось наиболее логичным. Но неприятное сосущее чувство в груди напомнило ему, что логика не всегда дает правильный ответ.
Глава 10
Эмилия всегда любила маскарады. Но в этот вечер она не могла оценить замысловатые костюмы. Ее раздражал смех гостей. Не радовали танцы. В этот вечер она чувствовала что-то неладное. Что-то ее тревожило. Казалось, опасность подстерегает за каждым углом.
Она чувствовала, как его рука обнимала ее за талию. Жар мужской ладони проникал сквозь голубой шелк, когда самозванец вел ее в ритме вальса. Сегодня он дотронулся до нее впервые после того дня в спальне, когда она чуть не позволила ему соблазнить ее.
Блейк был без перчаток и не в смокинге. Черная маска, под стать черному пиджаку и бриджам, скрывала его лицо. Эмилия бросила беглый взгляд на его длинные пальцы, сжимавшие ее ладонь. У нее тоже не было перчаток, так как она одела наряд средневековой женщины. Время от времени, кружась в танце, Эмилия представляла, как его ладонь гладит ее щеки, шею, изгибы плеч и спину. От воспоминаний у девушки стало покалывать кожу. Ее обдало жаром от таких шокирующих, недозволенных мыслей.
Этот человек уже унизил ее однажды. Ничего, на ошибках учатся. Но как ни странно, ей страстно хотелось еще раз почувствовать его прикосновение. И разве плохо, что вальс давал ей такую возможность?
Это были объятия под музыку. Шанс пробудить в женской душе запретные мысли. Вальсировать с негодяем, который своими манерами вызывает самые грешные фантазии. Следовало согласиться с тем, что танцевать с негодяем, который забрался в ее постель, было полнейшим безумием.
— Вы что-то мрачны сегодня. — Саймон вел ее в вальсе, и наряд партнерши касался его ног.
— Это соответствует моему костюму, — она посмотрела на него сквозь золотую маску. — Но как вы догадались, что я хмурюсь?
— Я это почувствовал, — он крепче обнял девушку. — Вы уж очень напряжены и держитесь слишком прямо.
— Это оттого, что я танцую с негодяем, — с любезной улыбкой ответила Эмилия.
Он рассмеялся, словно услышал что-то чрезвычайно приятное. Этот самонадеянный тип шагал по жизни так, будто ее, Эмилии Мейтленд, мнения вовсе не существовало. Она едва не расплакалась, когда вспомнила, как по-хозяйски расположился в ее комнате так называемый «муж».
Каждый вечер перед сном этот человек раздевался, не обращая внимания на хозяйку. Каждую ночь он ложился спать в ее кровать, в то время как ей приходилось ютиться на кушетке. И каждую ночь она ловила себя на том, что смотрит на мужчину, расположившегося в ее постели, и вспоминает его прикосновения, но ничего не могла с собой поделать.
По какой-то странной причине Эмилия была не в состоянии отвести взгляд от его темных волос, разметавшихся по белой наволочке, от его широких плеч, ласкаемых лунным светом, от его длинных ног, едва укрытых тонким покрывалом. О небо! Необходимо избавиться от этого человека.
— Почему вы решили не одевать сегодня костюм? — неожиданно спросила Эмилия, прерывая ход своих мыслей.
— Мне не очень нравятся маскарады. — Саймон пожал плечами.
— Ах, вот как! — она многозначительно посмотрела на своего партнера. — Вы даже не назвали мне вашего имени, а теперь говорите, что вам не по вкусу маскарады.
